Смелость чувствовать
Роб Прис
Перевел Игорь Масленников
Приводим вступление к одноименной книге Роба Приса, английского психотерапевта и учителя тибетской традиции. Прис практикует буддизм более 40 лет, был со-основателем британского Института Манджушри.
Есть предание, согласно которому, когда будда сострадания Авалокитешвара смотрел на жизнь людей на этой планете, то он увидел, насколько много боли и страдания мы причиняем друг другу, и на мгновение его сострадательность дрогнула. Он чуть было не оставил свой обет освободить нас от страданий. И в ту минуту его тело взорвалось и распалось на тысячу фрагментов, которые символизирует образ Авалокитешвары Тысячерукого. Если такое может произойти с героем, который в буддизме является примером сострадательности, то, возможно, и нас можно простить за то, что перед лицом такого обширного страдания в мире нам не всегда легко сохранять милосердие.
Мы, действительно, живем во времена, когда материальный, экономический и научный прогресс продвигаются с невиданной скоростью. Однако при этом кажется, что наша способность мирно сосуществовать друг с другом остается под вопросом. Когда мы сталкиваемся с постоянными свидетельствами жесткости и испорченности, наличествующими в мире, — видим ли мы их по новостям или воочию, — то мы часто испытываем злость и ярость, чувствуем себя бессильными что-либо сделать, чтобы повлиять на невежество, жадность и ненависть, которые побуждают наших людских собратьев причинять друг другу вред. Можем ли мы, индивидуально или коллективно, освободиться от доминирования своего инстинктивного эгоизма, который сеет так много вреда?
Могу сказать, что по моему опыту отношения к страданиям, которым бывал свидетелем, мне очень очевидно, что сострадание и любящая доброта — это качества, которые нелегко с успехом культивировать. Неудивительно, что при столкновении с реальными масштабами бедствий и глубиной нашей человеческой способности вредить друг другу и планете я порой могу испытывать отчаяние.
К счастью, есть люди, у которых есть смелость смотреть на мир сострадательно, в противоположность усугублению злонамеренности и вражды. Один из самых вдохновляющих примеров этого — Е. С. Далай-лама, который, сам перенеся множество сложностей и побывав свидетелем того вреда, что был причинен тибетскому народу, все же отвечает не грубой агрессией, а скромностью и заботой, — даже тем, кто причинили эти разрушения. Это не выставляет его слабым или неспособным ответить. Напротив, он продолжает активно распространять в мире чувства сострадания и заботы.
Кажется, что некоторые люди обладают природным, спонтанным даром сострадания и любящей доброты и по-настоящему способны ценить благополучие других выше своего. Как правило, эта сердечная щедрость происходит от здорового ощущения себя и естественной способности выходить за пределы эгоистичности. Есть и другие люди, которым, как и мне, нужно работать, чтобы раскрывать свое сердце и быть более заботливым и чувствительным к другим путешественникам на этом пути, — потому что для нас этот процесс не происходит настолько же естественно.
Если мы хотим справляться с неустойчивостью и бедами этого мира, а также с вызовами нашей повседневной жизни, которые иногда могут оттеснить нас к самому краю, то выход из положения должен быть внутренним. Когда я размышляю о своей жизни, то понимаю, что всегда когда передо мною серьезный вызов, появляются два выбора. Я могу сжиматься и переходить во все более испуганное, оборонительное и эгоистичное состояние, при котором оказываюсь захвачен обеспечением собственной безопасности и самосохранением, — то есть той идеей, что любой ценой я должен позаботиться о номере первом. Либо я могу пробовать открываться и видеть, что в этом затруднительном положении нахожусь не я один и есть и другие страдающие существа. Я могу открыть сердце навстречу борьбе в жизни других существ и придерживаться понимания, что все мы равны в желании быть счастливыми и не страдать.
Когда нам оказывается нелегко испытывать сострадание, мы можем задаться вопросом: почему это так? Если мы оказываемся постоянно втянутыми в заботу о себе одном, то по какой причине так происходит? Какие эмоциональные и психологические трудности не дают нам открыть сердца другим существам? Что же способно помочь нам сделать шаг за пределы эгоцентричности?
Какой бы духовной традиции мы ни придерживались, если мы желаем быть более открытыми для других существ и обладать большей смелостью и силой справляться с неблагоприятными условиями, то мы многому можем научиться у идущих по пути боддхисаттвы. Бодхисаттва — слово это иногда переводят как «воин пробуждения» — посвящает жизнь благополучию других и ради этой цели готов встречать жизненые трудности. Образ жизни бодхисаттвы не приводит к духовному побегу от действительности этого мира. Напротив, бодхисаттва развивает способность жить в рамках необработанной действительности страданий там, где они есть, и преобразовывать неблагоприятные условия в путь пробуждения. Бодхисаттва принимает ясное решение оставаться воплощенным и на связи с жизнью, даже достигая степеней осознанности, выходящих далеко за пределы обычной реальности. Считается, что такой человек отрекается от покоя нирваны и преодолевает страх сансары. Значимость такому отношению к жизни придает, в частности, то понимание, что только благодаря полной пробужденности нашей врожденной целостности мы можем принести величайшую пользу и другим существам.
В центре этого подхода к жизни — качество намерения, называемое «бодхичитта»; часто это слово переводят как «ум пробужденности». Чаще всего ум пробужденности описывают как ясное, сострадательное намерение достичь состояния буддовости для блага всех живых существ. Хотя словосочетание «ум пробужденности» может показаться относительно простым для понимания, оно имеет огромные психологические, эмоциональные и социальные смыслы. Оно означает полный пересмотр направления нашей жизни и ее смысла, с укоренением в глубоком чувстве сострадания и ответственности за благополучие этого мира.
Тогда наша способность приносить пользу другим будет идти от все более глубокого опыта самореализации — в рамках психологического процесса, который Юнг называл «индивидуацией». Если рассматривать индивидуацию как созревание и воплощение нашего врожденного потенциала, то бодхисаттва является примером такого путешествия в контексте буддизма. Юнг описывал, как индивидуация уводит нас из области доминирования эго к пробуждению более глубокого центра целостности. В процессе этого, считал он, индивидуация пробуждает более глубокую связь с целью и смыслом в наших жизнях. Юнг признавал также, что по мере развития этого процесса проявляется естественное желание служить общему благу и выходить за пределы эгоцентричности.
В терминологии буддизма, это альтруистическое намерение пробуждаться и проходить индивидуацию является бодхичиттой, сущностью пробуждения. Как это качество затем проявляется в мире, зависит от личности и способностей индивида. Не существует готового предписания о том, как бодхисаттве следует жить в этом мире, однако культивирование и пестование желания приносить пользу другим — в центре всего, что он или она делает. У бодхисаттвы мы можем научиться образу жизни, который обращается к страхам и угрозам нашего времени не через агрессию и эгоизм, а с подлинными чувствами заботы и служения.
Хотя сострадание и любящая доброта являются врожденным потенциалом в каждом из нас, часто они оказываются погребенными под слоями эмоциональных травм. Травмы эти бывает нелегко понять и излечить. И все же к этим ранам нужно обращаться. Будда считал, что причины страдания находятся в двояком корне эгоистичности и невежества, и что, найдя правильное направление пути, мы все способны найти состояние внутреннего мира и счастья. Перефразируя Шантидеву, можно сказать, что все мы ищем счастья, но бесконечно создаем причины страдания. Будда распознал, что хотя существует ясная причина страдания, может также произойти и действительное прекращение страдания, — если только мы найдем способ осуществить это.
На основании нескольких традиционных буддистских источников, включая «Вступление на путь бодхисаттвы» Шантидевы и «Большое руководство к этапам пути пробуждения» ламы Цонкапы, я бы хотел с психологической точки зрения изучить вопрос взращивания сострадательного сердца пробужденности. Я попробую описать шаги для развития этого качества, включая традиционные буддистские медитации, — при этом рассматривая их в психологическом и эмоциональном применении. То, что эти виды медитации являются частью буддистской традиции, не значит, что они полезны лишь для буддистов. Понимание, достигнутое этим подходом, может быть полезным любому, кто желает подлинно расширить опыт сострадательности и в процессе облегчить и собственные страдания.
Многое из написанного здесь почерпнуто из многочисленных разъяснений о развитии бодхичитты, которые я получал от таких лам, как Е. С. Далай-лама, лама Тубтен Йеше и лама Сопа Ринпоче. Другим источником были и мои собственные исследования практики медитации, связанных с взращиванием бодхичитты. Также, чтобы выявить психологический эффект этих практик, я использовал бесценный ресурс опыта людей, с которыми работал как психотерапевт и которых обучал в ретритах. Постепенно я приходил к пониманию того типа психологических проблем, которые вскрывают эти созерцательные практики, и того, как возможно к этим проблемам обращаться. Это не означает, что такие психологические или эмоциональные проблемы могут быть вредными для практики; в действительности, они являются частью естественного процесса, развивающегося при развитии сострадания. Можно даже считать, что если эти проблемы не выявляются, то, возможно, практики не затрагивают нас с полной силой. Если же мы распознаем эти эмоциональные и психологические проблемы, то получаем возможность преодолевать их и освобождаться, чтобы испытывать глубокий и подлинный рост любящей доброты и сострадания.
Я соглашаюсь со взглядом таких авторов, как Кен Уилбер, о том, что медитация не может решать любые эмоциональные проблемы. Есть множество граней наших психологических ран, к которым можно обратиться только тогда, когда они проявляются в личных отношениях. Глубина, достигаемая в медитации, не обязательно затрагивает этот материал, и, отчасти по этой причине, у некоторых опытных медитаторов могут сохраняться неразрешенные психологические проблемы. Те же виды медитации, которые я бы хотел описать в этой книге, могут позволить начать обращаться к этим проблемам. Они не являются лекарством от любой болезни, которое кто-то может искать в медитации, но они включают некоторые крайне важные способы обращения к личному психологическому материалу.
Таким образом, эта книга включает ряд медитаций, происходящих из традиционных тибетских источников, в которые, однако, я внес небольшие изменения, чтобы сделать их более психологически близкими нам, западным людям. Нет единственно верного способа делать эти практики, и если мы подходим к ним творчески и находим приемы в медитациях, которые по-настоящему нас затрагивают, то мы можем разрешать некоторых психологические и эмоциональные сложности, которые зачастую блокируют наш опыт. Используя такие «искусные приемы», мы пытаемся постепенно пробуждать в себе качества любви, сострадания и бодхичитты, которые можно рассматривать как естественные выражения нашей сущности. Когда эти качества усиливаются, они становятся «подводным течением» нашей жизни. Мы становимся способны к подлинному преобразованию трудностей в путь пробужденности, — так же, как это делали бодхисаттвы прошедших времен.
Источник текста: Rob Preece. The Courage to Feel: Buddhist Practices for Opening to Others. Snow Lion, 2009
Опубликовано с разрешения автора.
Источник фото: центр «Океан сострадания» (Калифорния, США)